Экс-первая ракетка мира, двукратный победитель «Больших шлемов» и олимпийский чемпион Евгений Кафельников стал гостем программы Hard Day’s Night на телеканале «Дождь». Одной из центральных тем часового разговора Евгения с журналистами стали сложные отношения с дочерью Алесей и причины ее проблем с наркотиками. Другой – его хамство и сексизм в твиттере. (Про теннис тоже было).
Первое обсуждение получилось честным и душераздирающим, второе – немного вводящим в ступор. Контраст между ними отлично подчеркивает двойственность Кафельникова как публичной фигуры. Оцените сами.
Разговор о дочери: постоянная ложь, безумное поколение и памятник самому себе
Ведущая ютуб-шоу «Нежный редактор» и «Подруги» Татьяна Мингалимова: Вы видели, какое вчера было одно из самых ярких событий в мире лайфстайла?
– А что у нас вчера было? Понедельник? Нет.
Мингалимова: А знаете, что вчера делала Алеся? Чем она занималась?
– Нет.
Мингалимова: Вчера был один из самых долгожданных модных показов у Канье Уэста, и Алеся…
– Я даже не знаю, кто этот дизайнер, честно сказать.
Мингалимова: Алеся закрывала этот показ. Это, наверное, самый крутой рэпер нашего поколения…
– Все, что связано с рэпом, вы меня лучше не спрашивайте.
Мингалимова: Мне интересно, вы вообще следите, что был показ, что…
– Нет. Я не слежу и, не знаю, как-то… (Пауза).
Мингалимова: А почему? Мне кажется, важно следить за тем, что делает Алеся, каких успехов добивается? Почему вы не следите?
– Потому что это ее жизнь, и я не хочу в нее влазить.
Автор Sports.ru Александр Головин: Вы сказали «про рэп меня даже не спрашивайте». Это из-за ее отношений с Фараоном?
– Ну… Да.
Головин: Для вас сейчас рэп – болезненная тема? Если слышите по радио, переключаете?
– Я рэп вообще терпеть не могу, а еще эта история… У меня это вообще аллергию вызывает.
Мингалимова: Простите, но мне кажется, вас никто напрямую не спрашивал о вашей реакции. Что именно вас задевает в той истории? Вы считаете, что на нее Фараон повлиял?
– Мое субъективное мнение – да. Там много нюансов. Хотя еще раз говорю, что сейчас тинейджерское поколение – очень, очень специфичное. Это не то, что было в 80-е и даже в 90-е…
Мингалимова: Тогда тоже трэша хватало.
– Ну да, но из-за того, что интернета не было, мы такую информацию не получали, как сейчас получаем. Я думаю то, что произошло… Еще раз говорю, я не мог этот процесс контролировать, но у меня такой оттенок эта история оставила.
Ведущий Антон Желнов: А что произошло?
– Вся эта история, которая есть в интернете, которая есть в доступности для любого человека, который может пользоваться интернетом. Тут ничего не нужно – вбиваешь фамилию, и гугл тебе выдает всю информацию.
Мингалимова: Просто я лично общалась с Алесей, делала с ней большое интервью, и мне она сказала, что вся эта история у нее началась чуть ли не с 12 лет – задолго до Фараона.
– Вы мне открываете новое (смеется).
Мингалимова: Серьезно? Она сказала, что когда она уехала из дома, на нее больше повлияла родительская история. И она в 12 или 14 лет впервые порезала себе руки.
– Эта история началась, еще когда она уехала в бординг-скул (школу с проживанием – Sports.ru) в Англию, где… (Пауза) Меня не было на месте, я не мог этот процесс контролировать, что там происходило – я не знаю. Я не знаю деталей, я не знаю нюансов и на самом деле не особо хочу это вспоминать.
Обозреватель «Коммерсанта» Евгения Милова: Евгений, вы сейчас сказали, что одной из составляющих той истории Алеси и Фараона стал интернет, который любую информацию увеличивает во много раз. Тем не менее, вы пионер движения «Пойди в суд, забери ребенка у матери», что в свое время сделало вашу личную историю, историю вашей семьи…
– Скандальной.
Милова: Суперизвестной на всю страну.
– Это не то, чего я хотел добиться такой историей – такой популярности.
Милова: Кто вам тогда это подсказал, откуда появилось решение и готовность пойти в суд с этим вопросом?
– Я в то время был действующим спортсменом. Который постоянно находится под прессингом не только соперников, но и всего окружающего. А когда тебе еще самый близкий человек, на котором ты женат, устраивает такой кордебалет, то начинаешь понимать, что…
Милова: Она была инициатором единоличной опеки над дочерью?
– Нет, там была очень длинная история, и нам не хватит эфира, чтобы мне сейчас все детали рассказывать. Я просто принял волевое решение, что таким образом сделаю для дочери лучше. И я полностью до сих пор уверен, что я все сделал абсолютно правильно. У меня нет ни малейшего угрызения совести.
Милова: Даже несмотря на то, что у Алеси есть склонность к селф-харму, что нам известно о ее передозировках, вы уверены, что если бы не было этого суда, если бы ее не делили на глазах у всей страны, не было бы лучше?
– Ребенку тогда было три годика, она ничего не понимала. Вы сейчас такие вещи говорите, что все это взаимосвязано – абсолютно не взаимосвязано. Это может быть взаимосвязано с тем, что я в свое время дал возможность ее маме общаться с дочерью. Это произошло, когда она пошла в школу, ей было 8-9 лет.
Тогда я, возможно, совершил ошибку. Поэтому я пожинаю плоды, которые мы сейчас все видим.
Мингалимова: Я вчера смотрела совсем свежее интервью Алеси для Forbes…
– Меня все эти ее интервью с ума сводят. Все, кто находятся рядом со мной, и я сам, понимают, что там все – абсолютная ложь.
Мингалимова: Там она говорит фразу, которую говорит во многих интервью…
– Вы мне скажите, и я отвечу: ложь это или правда.
Мингалимова: Она рассказывает, что для нее суперважно, чтобы ее хвалили, утверждает, что на нее пагубно влияет, когда ее успехи не замечают, когда она звонит и вы говорите: «Ну, Алесь, за тобой я особо не слежу, но могла бы и лучше». Хотя человек нацелен на успех…
– До такой степени нацелена на успех, что родного отца с днем рождения не поздравляет. Но это ладно.
Мингалимова: С ее слов, она пытается доказать вам, что она хорошая, чтобы вы ее наконец похвалили.
– Она пытается, но во всех словах ее абсолютная ложь. Ни одного слова правды нет.
Желнов: А вы пытались как-то сгладить эту ситуацию?
– Я пытался, но понимаю, что все бесполезно.
Мингалимова: Почему бесполезно? Можете, пожалуйста, объяснить – это суперважно. Нас смотрят и родители, и…
– Бесполезно, потому что «я уже взрослая, мне 21 год, мне 18, и не влазь в мою жизнь – я что хочу, то и делаю. Хочу пью, хочу курю, хочу…»
Мингалимова: Насколько я понимаю, сейчас все изменилось.
– Что изменилось?
Мингалимова: Насколько я знаю, она строит карьеру, не употребляет, не суицидничает – по крайней мере, публично. Сейчас открываешь Vogue, Glamour, и она на всех показах.
– У вас дезинформация.
Мингалимова: Почему? Просто у меня ощущение, что вы запомнили какие-то адские моменты, но не замечаете, как она сейчас старается.
Желнов: Она успешная модель, вчера закрывала неделю моды в Париже.
– Насколько я знаю, у нее был большой шанс, но мне по большому секрету сказали, что на показы «Шанель» ее больше не возьмут, потому что она пришла на кастинг в нетрезвом состоянии.
Мингалимова: Но это же не отменяет и ее успехов? Да, есть что-то плохое, но есть успехи.
Милова: А вы хвалили ее?
– Безусловно, хвалил, приветствовал. Говорил: «Тебе идут навстречу», – те же самые менеджеры, с которыми я знаком. Я просил дать ей шанс, мне говорили: «Хорошо, но у нас есть определенные условия, через которые она не должна переступать». Она постоянно переступает через эти условия.
Желнов: Вы считаете, что это мама ее настроила против вас?
– Я вполне допускаю.
Мингалимова: Не знаю, мне бы как дочке было очень обидно, если бы я старалась показать отцу, какая я классная, и я бы включила этот эфир, и, блин, опять я плохая. Хотя вчера я с Канье Уэстом в показе участвовала, все говорят, что я классная модель, но все равно я плохая.
– Вы посмотрите на меня и скажете, что я тиран?
Милова: Мы вам говорим, что она добилась большого успеха, а вы говорите, что она ежедневно переступает через правила.
– Когда на постоянной основе отцу начинают звонить и писать сообщения такого рода…
Я реально себе должен поставить памятник за то, что я испытал. Я не лукавлю, ничего. Я бы ни одному злейшему врагу не пожелаю того, что я пережил, когда я по два раза за ночь вызывал себе скорую.
Желнов: Скорую вызывали себе или дочери?
– Себе.
Желнов: От сообщений о дочери?
– От всего вместе.
Головин: А вы сами в каких отношениях с Алесей? Вы сказали, что она не поздравила вас с днем рождения, а вы сами поздравляете, звоните раз в неделю, раз в месяц?
– Нет. У меня нет координат ее даже.
Желнов: А мать с ней общается?
– Без понятия.
Желнов: И вы с женой бывшей…
– Без понятия.
Ведущий Денис Катаев: Вы говорили про безумное поколение. Вы проецируете это на все поколение?
– Нет, конечно, есть определенные исключения, где дети абсолютно вменяемые, правильные, слушают родителей, дорожат родителями.
Мингалимова: Я, как правило, замечаю это в полных семьях, где царит любовь и все прочее.
– Вы заблуждаетесь. Есть и в неполных семьях, где одна мама растит дочь, или отец в одиночку помогает. И все абсолютно вменяемые.
Катаев: То есть конкретно Алеся безумная? И ее окружение?
– Да. Я очень много раз пытался ее в нормальное окружение, в нормальное русло направить, где хорошие девочки из правильных семей, ходят в музеи, встречаются, могут пойти в клуб.
Мингалимова: А в чем причина, почему она не хотела с ними?
– Затрудняюсь ответить. Я не психолог, не врач, не доктор, я не знаю.
Мингалимова: То есть вы не прислушиваетесь к ее словам, когда он говорит: меня делили, меня оторвали от мамы, папа меня не пускал?
– Она мне таких вещей никогда не говорила. Она мне говорила: «Отстань от меня, мне будет 18 лет, буду делать что хочу. Хочу курить марихуану, буду курить марихуану. Хочу пробовать наркотики, буду пробовать наркотики».
Мингалимова: Просто у меня она даже заплакала, когда говорила, что хочет показать папе, что она правильная…
– Я тоже могу заплакать. Я могу заплакать сейчас от того, что я пережил.
Мингалимова: А зачем ей тогда нужно говорить через экран: папа, я тебя люблю, я скучаю?
– Затрудняюсь ответить.
Мингалимова: А вы хотите встретиться с Алесей, обсудить все это? Потому что, когда я с ней делала интервью, я ее спрашивала: «Алеся, что папа?» «Ну, папа меня уже полгода как заблокировал, я ему как-то через таксофон позвонила, сказала спасибо». И в этот момент мы прерываем интервью, потому что параллельно ей звонит мама, просит 10 тысяч.
И дальше: «Папа со мной не общается, меня заблокировал». И это реально выглядит абсолютно адски, потому что я не представляю, насколько это тяжело. Я понимаю, что она делала, но это все-таки дочь. Вам не хочется встретиться, обсудить, как так вышло вообще? Послушать ее сторону?
– Я слушал ее сторону много раз. Всегда: я тебя люблю, обнимала, целовала. Я тоже: я тебя тоже люблю, пожалуйста, прислушайся к тому, что я тебя прошу. А потом заново черт в голову, и просто человека подменяют. Может, это действительно московская атмосфера пагубно на нее влияет.
Разговор про твиттер: зачем хамит женщинам и что такое пилотка
Желнов: Евгений, я хотел спросить про вашу своеобразную манеру общения в твиттере. Мягко назовем это хамством. Например, недавний твит депутату Людмиле Стебенковой: «Людмила! У вас нет личной жизни? А то вы уже с утра пораньше твиты гневные пишите. Вы в это время должны еще с любимым мужчиной в постели кувыркаться».
Вы всю первую часть программы выглядите очень достойно и мудро, но при этом читаешь ваш твит и берет некоторая оторопь. Я не буду нецензурные вещи цитировать, но вы так часто хамите?
– Когда человек в субботу утром начинает на посты госпожи Соболь писать… Я не хочу сейчас открывать телефон, но реально в субботу утром нечем заняться?
Желнов: Но вам-то какая разница, Евгений? Может у нее нет личной жизни, вы ставите ей это в вину.
– Я просто хочу каким-то образом дать ей понять. Поправьте меня, если я не прав, но можно же в субботу чем-то заниматься, кроме как писать твиты на политические темы?
Милова: Она же депутат.
– Я ей сказал, что у нее рабочие дни, чем вы занимаетесь в это время?
Желнов: А другие твиты? Например, я перефразирую, что «вас вдвоем отымеют на Ленинском проспекте»?
– Я такого не писал. Боже упаси, вы меня путаете с тем персонажем, которого называли [волейболистом Алексеем Спиридоновым, который упоминался в эфире чуть раньше].
Головин: Но вы бездействовали, когда Спиридонов, например, вам предлагал расписать фигуристку Туктамышеву на двоих. Вы его даже не одернули.
– Я не могу одернуть человека, который реально не в адеквате. Я его заблокировал уже девять месяцев. Еще раз говорю, это была моя самая большая ошибка, что я по тупой банальности начал с ним общение. Я сейчас себя от него изолировал и чувствую себя прекрасно.
Головин: За последние двое суток вы одного человека назвали дебилом. А второй твит, когда вы увидели, что девушка Андре Шюррле кормит его чем-то сладким, вы написали: «А пилоткой его не кормит».
– Пилоткой кормит, да. Написал. Написал.
Головин: Евгений, вам 46 лет, а не 15.
– Абсолютно вы неправильно подумали. В меру своей извращенности вы подумали то, что подумали.
Головин: А что такое «пилотка» по-вашему?
– С человеком, которому я писал этот твит, у нас есть определенная история, и это из его давней, бывшей истории.
Головин: Расскажите в одном предложении, что такое пилотка?
– Головной убор. Пилотка.
Головин: А как она его может кормить головным убором?
– Ну вот… Я еще раз говорю, это никак не относилось к тому, что Шюррле и его жена… Просто наши маленькие нюансы.
Желнов: А в целом зачем вам это? Пилотки, советы, с кем кувыркаться утром?
– Я считаю, что в адрес госпожи Стебенковой был абсолютно безобидный твит. Я считаю, что по утрам субботы нужно заниматься чем-то другим.
Головин: А вам не кажется, что с таким бэкграундом, будучи вице-президентом Федерации, нужно отвечать за базар, за тем, что вы пишете в твиттере?
– Я отвечаю. Я никогда не удаляю твиты. Вы можете найти то, что я писал 5-10 лет назад. В отличие от других.
Мингалимова: Простите этот пафосный вопрос, но где вы настоящий? Потому что это одна из ваших главных фишек: в жизни вы абсолютно интеллигентный, спокойный, размеренный, а в твиттере всех мочите. Там и сексизма хватает, и чего только нет. Вы сейчас, получается, сидите и притворяетесь, а дома пишете такие твиты гаденькие?
– Пускай это останется загадкой для вас. Вы сами должны определить, где я настоящий, а где ненастоящий.
Мингалимова: А вы вообще сексист?
– Нет.
Мингалимова: А почему женщина с утра может только в постели кувыркаться, а политикой заниматься не может?
– Я еще раз говорю: если человек занимает какую-то определенную должность… Как я написал в твите, во всех цивилизованных странах политики работают с понедельника по пятницу, а суббота и воскресенье – реальные выходные, которые они посвящают близким, родным. Многие сейчас вообще переходят на четырехдневную рабочую неделю.
Желнов: Но вам не показалось, что в адрес женщин это действительно оскорбительный совет от такого заслуженного спортсмена?
– У меня очень давняя история с госпожой Стебенковой. Мы знакомы с 95 года. И ее подколы в свой адрес я нормально воспринимаю. Критику в свой адрес, как вы могли заметить, я всегда нормально воспринимаю.
«Все прекрасно понимают, что Шарапова никакая не россиянка». Кафельников рассказал обо всем
Кафельников бойкотировал US Open-96 из-за махинаций с жеребьевкой. Возможно, они продолжаются
Любите теннис? Подписывайтесь на наш инстаграм и смотрите лучшее из мира тенниса прямо сейчас!
Фото: instagram.com/yevgenykafelnikov; instagram.com/kafelnikova_a; globallookpress.com/Pravda Komsomolskaya/Russian Look
