Главное из разговора с Марией Командной для ее проекта с RTVI.
Олимпийский чемпион по фигурному катанию Алексей Ягудин накануне сорокалетия побывал в гостях у Марии Командной на канале COMMANDOS.
Ниже – его рассуждения о поправках в Конституцию, коронавирусе и отношениях с Евгением Плющенко.
Про возраст
– Буду ли отмечать сорокалетие? Я ненавижу получать подарки. Так что кто знает, что будет 18 марта.
40 лет – для меня это и праздник, и не праздник. Я уже понимаю, что меня накрывает. Что пугает? Честно – не знаю. Мне просто некомфортно. У меня внутренняя депрессия.
Я всегда хотел умереть рано. Я не хочу уходить туда за 50 лет, я хочу здесь. Но это неизбежно. Может, от этого и появляется депрессия. Я вообще хотел, чтобы меня сбила машина или фура. Лучше фура – это уже точно. Чтобы не уходить за 50, за 60 лет. Раз – и все.
Но это в любом случае будет, поэтому и пугает. Что мне говорит об этом жена? Что я идиот, дебил, ненормальный. Но это нормальная реакция для женщин – мужскую логику очень сложно понять. Но вот так происходит, и я ничего не могу с этим поделать.
На сколько лет я себя ощущаю? На 13-14. Внутри я подросток. С детьми общаюсь на равных. По состоянию мне не 40 лет, я остался тинейджером.
Про поправки в Конституцию
– К упоминанию бога в Конституции отношусь отрицательно. Зачем это делают? Надо спросить тех людей, которые этим занимаются. Но мы всегда заявляем, что в нашем государстве церковь отделена, а тут не просто упоминание где-то на вечеринке, а Конституция.
Поправка о браке как союзе между мужчиной и женщиной? Я абсолютно спокойно отношусь к тем увлечениям, которые есть у некоторых людей. Это их право – как жить и что делать. Но когда это выходит за рамки, то мне это уже не нравится. Я не особо хочу, чтобы мои дочки росли в том государстве, где браки и туда, и сюда. Но я не против того, чтобы мои дочки знали, что люди еще и по-другому…
Это маразм, когда говорят «родитель 1» и «родитель 2». В некоторых странах вообще хотят говорить «оно родилось», а дальше пусть оно само решает, он это или она. Это маразм! Эта борьба за свободу, что феминизм, что расизм… Все считают себя какими-то угнетенными. Мне этот вариант не нравится.
Выбираем лучшего фигуриста в истории: Плющенко, Ягудин, Ханю или, может быть, Фернандес?
Или вот что касается веры. Я же не против нее, не хочу, чтобы ее отменили. Вера – это круто. Когда ты веришь во что-то. Кто-то верит, как я, в человеческий труд, кто-то в нечто другое. Но когда нас, атеистов, трогают, мы тоже начинаем чуть-чуть говорить. Почему они считают, что в нашу жизнь можно лезть, а мы в их жизнь не можем?
А люди с нетрадиционной ориентацией… Ну такие они, что теперь сделать? Я не против. Но когда это совсем на показуху и они пытаются чего-то достигать путем борьбы – мне это не нравится. Поэтому я за то, чтобы брак был союзом только мужчины и женщины.
Про допинг
– Мне кажется, сейчас даже житель любой маленькой страны в Африке думает, что русские – это допинг. Я уверен, что как принимали допинг во всем мире, так и будут принимать. У допинга нет национальности. Это желание или нежелание его принимать. Это как ******* (обмануть) кого-нибудь. Это как украсть. За это надо просто сажать, чтобы у людей не было желания так обходить закон.
Недавно на чемпионате мира по биатлону были обыски у Александра Логинова. Он выиграл там гонку. Ну да, он принимал, но он уже прошел наказание. У него был жесткий допинг? Для меня нет жесткого или слабенького допинга. Когда человек совершает убийство, то там не выделяют зверское убийство. Это все равно наказывается. Поэтому всех, кого ловят на допинге, я бы сажал. Или навсегда отстранял бы. И тогда, наверное, его не было бы.
Очень много говорят, что у нас допинг на государственном уровне. Я считаю это бредом и никогда не поверю, чтобы сверху звонили и говорили: «Принимай допинг, мы будем довольны». Это абсурд.
Про коронавирус
– Это просто паника. Я, конечно, извиняюсь, но люди простужаются, болеют, умирают. Ну вот давайте сейчас скажем, что у нас эпидемия гриппа, а не коронавируса. Это уже не звучит! В мире все крутится вокруг финансов. Финансы – это источник всех явлений, которые происходят в нашей жизни. Здесь, как вариант, опять же лоббирование чьих-то интересов, производства медицинских препаратов.
Ягудин бесится от Sports.ru, а мы обожаем его «Зиму». Это лучшее, что было с фигурным катанием
Люди теряют деньги из-за пандемии? Поверьте, если люди сейчас теряют деньги, то потом они их найдут. Бороться с коронавирусом, как и с любой другой болезнью, нужно. Но я думаю, что то, что нам предоставляют, не имеет такого уж критического значения на самом деле.
Про то, как Косторная, Щербакова и Трусова хорошо уживаются в одной группе
– А они что-то серьезное выиграли? Я считаю их лидерами женского катания. Но когда пойдут чемпионаты мира, Олимпийские игры – вот тогда посмотрим. Конкуренция всегда помогает становиться лучше. Это двигатель. Но когда ты уже на высочайшем уровне, в любом случае кто-то кого-то съест.
В данный момент они в самом начале пути. Я никогда не поверю, что, тренируясь у одного тренера и выходя на мировой уровень, один будет выигрывать, а проигравшие скажут: «Ну, тренер сделал все, что мог. Так получилось».
Про Плющенко
– Сходить на ужин с Плющенко? А что такого? Неудобно? Я всегда говорю – неудобно гадить на Красной площади. И то потому, что ветер дует и люди ходят. А все остальное…
Я всегда сравниваю с иностранцем, который приезжает к нам в страну и начинает на ломаном русском все объяснять. Мы же не смеемся над ним – мы подбадриваем его. Так вот я считаю, что в жизни возможно все. И сходить к Яне Рудковской, к Жене Плющенко. Мы что, звери, что ли? Да мы никогда глобально и не ругались.
Я всегда симпатизировал ему, если говорить о спорте. Он реально выдающийся спортсмен. Реально крутой. На протяжении стольких лет и стольких травм он мог выходить и побеждать. А что касается жизни, то я не могу ничего о нем сказать, потому что мы особо не общаемся. Я не могу и не имею права давать ему характеристику.
Ягудин vs Плющенко. История ненависти в фигурном катании
Фото: instagram.com/alexei.yagudin; globallookpress.com/Joel Marklund/Keystone Press Agency, Raniero Corbelletti/AFLO
