Почему в мире опять неспокойно
— Что-то не так…
— Да не так все!
Это диалог из голливудского блокбастера «Армагеддон», где «крепкий орешек» Брюс Уиллис в роли главного героя в очередной раз спасает человечество (в этом фильме — от огромного астероида, готового вот-вот обрушиться на Землю).
Алексей Меринов. Свежие картинки в нашем инстаграм
Что же «не так», если вспоминаются эти слова? Да как-то неспокойно становится в мире, вам не кажется? Началось все в явном виде, пожалуй, во Франции, еще в 2018 году. Движение «желтых жилетов», возникшее, казалось бы, с достаточно естественного протеста людей против повышения цен на топливо (в целях, как декларировали власти, получения дополнительных денег для борьбы с климатическими изменениями), вылилось в конечном итоге в массовые беспорядки на улицах французских городов. После ряда уступок со стороны властей движение «желтых жилетов» пока поутихло. Но нет никакой уверенности в том, что оно не может в любой момент вновь заявить о себе.
Смотрим на события осени этого года: Чили, Эквадор, Ливан — всюду неспокойно… Боливию, я, конечно же, тоже не забыл. Просто там политические, а не экономические причины стали основой произошедшей недавно смены власти, когда бывший президент Эво Моралес был вынужден бежать в Мексику.
В Чили, как известно, формальной причиной, «спусковым крючком» массовых беспорядков, стало повышение цены проезда на метро с 800 до 830 песо (на наши деньги: с 70,24 до 72,88 рубля). И этого оказалось достаточно для того, чтобы все заполыхало!
Почему так? Да потому, что проблемы в экономике углубляются, социальное неравенство растет во многих уголках планеты. Ездят на метро бедные, а они даже такое малозначимое повышение цен на проезд ощущают. Власти в связи с беспорядками даже ввели чрезвычайное положение в ряде городов.
Эквадор — похожая история. Там власти решили отпустить цены на бензин и дизельное топливо. Понятно, что те сразу резко скакнули вверх — и народ вышел на улицы. Не помогло даже то, что решение по ценам на топливо было вскоре отменено. Протесты продолжились, люди блокировали дороги, месторождения нефти и даже доступ в аэропорт Кито. Причины все те же: тяжело людям живется.
Еще один свежий пример — Ливан. Там формальной причиной всплеска народных волнений стало решение властей ввести налог на звонки в приложении WhatsApp и других мессенджерах в размере 6 долларов в месяц. То, что именно это явилось формальной причиной, доказывается просто: власти свое решение по дополнительному налогу вскоре отменили, но протесты продолжились. Это не столь уж и удивительно, учитывая, что за месяц до этого, в сентябре 2019 года, правительство ввело режим чрезвычайного положения в национальной экономике.
Гонконг. Ну, там то, казалось бы, совсем другие поводы (принятие закона, предусматривающего возможность выдачи осужденных граждан Гонконга материковому Китаю). Однако вновь следует обратить внимание на то, что то решение — «спусковой крючок» — давно отменили, а протесты продолжаются и по сей день. Значит, и здесь все не так просто. Значит, есть более глубинные причины народных протестов.
Каковы они? В поисках фундаментальных причин происходящего следует обратить внимание, что в последнее время появляется все больше и больше свидетельств того, что в мире растет имущественное расслоение. Нет, сказать, что «богатые богатеют, а бедные беднеют», было бы, наверное, не совсем правильно. Скорее, богатые богатеют, а бедные остаются такими же.
Неудивительно, что у очень популярного сегодня в мире экономиста Томаса Пикетти из Парижской школы экономики получились в результате исследований такие данные, свидетельствующие о росте неравенства. Доля 1% самых богатых американцев в совокупном доходе страны выросла в 1960–2014 годах с 10% до 15,7%. Напротив, доля 90% наименее богатых сократилась с 68,6% до 60,9%.
В России происходит то же самое. Недавно банк Credit Suisse опубликовал данные своего исследования, согласно которым за последний год число долларовых миллиардеров в России выросло с 74 до 110. А долларовых миллионеров в России сегодня насчитывается уже 246 тыс. человек, причем 264 россиянина входят в 1% самых богатых людей мира. При этом 83% общего благосостояния в России находится в руках 10% самых богатых граждан.
Даже министр экономического развития России Максим Орешкин в последнее время неоднократно признавал, что в России сохраняется высокий уровень неравенства.
Примеры США и России только подтверждают общемировую тенденцию усиления неравенства. В ответ мне могут сказать: в чем проблема-то? Ведь никаких волнений в этих и многих других странах пока не наблюдается?
Да, в тех же США протестов на почве социально-имущественного расслоения не наблюдается. И это в принципе объяснимо: там другие бедные по уровню имеющихся доходов. То есть по разнице в доходах с богатыми они, безусловно, бедные, но по общему уровню доходов, да и по уровню жизни бедными многих из них не назовешь, особенно в сравнении с другими странами.
В России протестов, как в Чили, Эквадоре, Ливане, конечно, нет. Однако известно же, сколь негативная тенденция наблюдается в последние годы с реальными располагаемыми денежными доходами населения: они падали начиная с 2014 года.
Правда, путем методологических ухищрений Росстата по итогам 2018 года вдруг «нарисовался» рост доходов аж на 0,1% в годовом выражении. В III квартале 2019 года рост доходов населения и вовсе круто пошел вверх: плюс 3% к аналогичному периоду 2018 года. Вот такие удивительные вещи сегодня происходят в нашей статистике: растут платежи населения по кредитам, снижается средняя сумма магазинного чека, розничная торговля практически не растет, а реальные располагаемые денежные доходы населения стали резко расти. Как одно с другим сочетается — непонятно.
На фоне того, что проблема бедности никуда не исчезла, что растет неравенство, что все это выплескивается в разных странах мира в народные уличные протесты, весьма символичным представляется тот факт, что осенью 2019 года Нобелевскую премию по экономике вручили за «экспериментальный подход в облегчении бедности». Новоиспеченные лауреаты — Эстер Дюфло, Абхиджит Банерджи, Майкл Кремер — за десятки лет исследований разработали методику, оценивающую эффективность борьбы с бедностью. Они выяснили, в частности, что приоритет расходов у бедняков — то, что делает жизнь нескучной. Да, бедняки вынуждены тратить значительную часть своих доходов на продукты питания, однако подчас они готовы жить впроголодь, но зато приобретут телевизор или смартфон. Однако исследования ученых — это не только разрушение сложившихся стереотипов о жизни малоимущих, это и признание остроты проблемы бедности в мире.
Нет, что-то не так в мире с точки зрения распределения богатства. Да и в России что-то не так. Показательна следующая российская статистика: по итогам 2018 года доходы федерального бюджета в реальном выражении выросли по сравнению с 2017 годом на 17,2%, реальная прибыль корпоративного сектора увеличилась за этот же период на 6,3%, а реальные доходы населения, как уже отмечалось выше, всего лишь на «статистически улучшенные» 0,1%. Таким образом, государство и бизнес получили гораздо больше по сравнению с населением. Что уж тогда говорить об отдельных представителях бизнеса. Но у бизнеса, замечу, может встать вполне естественный вопрос: а какие, мол, вопросы к нам, если самый главный выгодоприобретатель сегодня в плане получения доходов — это государство. Ну, да, согласимся, у государства есть бюджетники, которых надо «кормить». Однако оправдывает ли это нынешний явный перекос в плане распределения доходов в пользу государства?
Ситуация в разных странах, безусловно, отличается. Однако пример «желтых жилетов» во Франции показал, что даже развитые страны сегодня не застрахованы от того, чтобы народное недовольство приняло форму открытых протестов. Надеюсь, что мало кто хочет революций. А уж в России тем более, зная, к чему они могут привести. Но правящим элитам надо осознать, что, во-первых, ситуация становится все более неспокойной. И, во-вторых, как говорил когда-то замечательный экономист Александр Лившиц, «делиться надо».
Нет, конечно же, речь не идет, условно говоря, о раскулачивании. Нет, и еще раз нет. Но когда, к примеру, в нашей стране власти до сих пор противятся введению прогрессивной шкалы подоходного налогообложения — это никуда не годится. Времена меняются, не стоит делать вид, что ничего не происходит.
