Футболист «Ростова» — о заключении, буднях в новом клубе и коронавирусе
Самоизоляция — настоящее испытание для спортсменов, особенно футболистов. Согласитесь, мяч по квартире или даче не погоняешь при всем желании. А все члены сборной и игроки всех уважаемых клубов сейчас тренировки прекратили. Но сидеть дома — это, как говориться, лучше, чем просто сидеть. И кому как не понятен смысл этой фразы, как известному футболисту Павлу Мамаеву, отбывшему наказание за хулиганство.
Про изоляцию — тюремную и эпидемиологическую, про привычки с зоны и новую жизнь на воле — Павел МАМАЕВ рассказал в беседе с обозревателем «МК».
Это первое интервью футболиста после освобождения из тюрьмы. Увы, брать его пришлось дистанционно, ибо Мамаев, как и все ответственные граждане, из дома не выходит и гостей не принимает.
«Тюрьма до сих пор снится»
-Павел, вы на свободе уже больше, чем полгода. Все, судя по всему, вернулось «на круги своя». Наверное, вам неприятно любое воспоминание о днях, проведенных за решеткой?
— Не скажу, что неприятно, нет. Часто жизнь дает там возможность получить полезный опыт. В каком-то смысле мне выпал шанс все переосмыслить, оказавшись по ту сторону решетки. Я сделал там глобальные выводы для себя. Я познакомился со многими интересными людьми, услышал их истории (какие-то меня потрясли). И поэтому вспоминаю тюремные дни даже с благодарностью.
— С кем именно из интересных людей встретились за решеткой?
— Всех не перечислишь. Я, кстати, поддерживаю с ними отношения до сих пор. Пишу письма и передаю передачки ребятам, которые в колонии, созваниваюсь с теми, кто уже на свободе.
— Отношения с семьей тюрьма тоже улучшила?
— Я считаю, что они не просто улучшились, а перешли на новый уровень. Мы стали больше ценить и дорожить друг другом, детьми, родителями.
— Кстати, дети знали, где их папа?
— Конечно, они даже приезжали на длительное свидание (на суд тоже, только на заседание семью не пустили). Жена с дочкой и сыном три дня жили со мной в колонии. И дети все помнят! Дочка недавно говорит: «Хочу омлет такой, как мы с папой в тюрьме готовили».
— Тюремные привычки остались? Чифир дома завариваете?
— Честно — чифир заваривал один раз только. А привычка одна и самая важная: прежде чем что-то сделать, сто раз подумай о последствиях.
— Когда я была у вас в колонии и брала там интервью у вас и Александра Кокорина, то вы, наверняка, многого не могли рассказать. Сейчас скажите откровенно: Вас там прессовали? Вам угрожала какая-то опасность от криминалитета или сотрудников?
— Никто не прессовал. И угрозы никакой не было. У нас со всеми были хорошие спокойные отношения. Работали («каспера» упаковывали в цеху), занимались спортом — жили как все. Денег с нас никто не вымогал. Так что мы тогда от вас ничего не скрывали.
А вообще в колонии людей хороших много, как среди сотрудников, так и осужденных.
— Среди последних — невиновные?
— Я не могу сказать на 100 процентов, виновные они или нет. Но то, что меня всегда поражало в их историях, — то, что почти всех до приговора суда арестовывают и держат в СИЗО. Хотя можно под подпиской или домашним арестом. А то получается, что человек еще не осужден, а уже наказан. И это наказание не только для него, но и для всей его семьи. В СИЗО даже длительные свидание не разрешены, можно (и то если следователь согласится) короткие 1,5 часовые через стекло. Сейчас с учетом карантина в изоляторах ребятам еще сложнее. Ни свиданий, ни встреч с адвокатами.
— Раз уж вы вспомнили про СИЗО. Вы, как бывший узник «Бутырки», что думаете — в изоляторе проще пересидеть пандемию или наоборот это самое опасное место?
— Конечно, это место, где болезнь распространиться быстрее всего. Возьмите общие камеры, где много людей. Заразится один — и остальные по цепочке. Я сидел в «Бутырке» в общей камере на 12 мест, и прошел через это. У нас один простудился, и через день-два уже четверо, в том числе я, были с температурой. И так я пару раз переболел (особенно тяжело было ездить на суды с температурой). Что это было — ОРВИ, грипп — не знаю. Но боюсь представить, что будет если таким образом короновирус, который очень заразный, попадет в камеру.
— Снится тюрьма?
— Вот только на днях приснилось, что я попал опять в колонию. Кошмар. Проснулся в поту. Огляделся, обрадовался, что дома и это всего лишь сон.
— Если сравнить два режима — тот, что за решеткой, и спортивный — какой жестче?
— По мне так спортивный. Мы, футболисты, в любом случае живем по определенному расписанию. Потому для меня все эти подъемы-отбои в колонии не были проблемой.
Футбол — «бонус» от судьбы
— Вы с Александром Кокориным легко вернулись в большой спорт. По поводу Кокорина все было с самого начала более-менее понятно, его клуб стоял за него до конца. А вот с вами сложнее. Что если бы вас не взяли?
— Мир не рухнул бы, это точно. Главное, я вернулся к семье, а возврат в большой спорт — это как бонус от судьбы.
— И все-таки не обидно было, что после ваших приключений «Краснодар» сразу же открестился от вас, а вот «Зенит» поддерживал Кокорина до конца?
— Я не считаю, что кто-то от кого-то открестился. «Краснодар» не был мне ничем обязан. И кто сказал, что он должен был поддерживать меня? Так что я никого ни в чем не обвиняю и обиды нет. А за Сашу был всегда рад. Мы с ним не просто друзья, мы почти что родственники (он крестил мою дочь).
— Вы единственные футболисты в стране, у которых в биографии будет пометка «ранее судим»?
— Да, только я и Саша во всей России такие «футболисты с историей». До нас был известный случай с Эдуардом Стрельцовым. Его судьба после заключения всем прекрасно известна — он вернулся в большой спорт после заключения, завоевал награды для СССР и любовь болельщиков.
— Как вас встретили в команде? Может, подшучивали над вами?
— Шуток никаких не было. Все с уважением и с пониманием отнеслись. Время от времени ребята спрашивают — как там было? Им интересны какие то моменты. Мы обсуждаем с ними. Но все культурно и уважительно. Вообще над сложными жизненными обстоятельствами, в которые попала человек, не шутят.
— Вы сильно потеряли форму за время заключения?
— Как все (в первую очередь тренер) считают, нет. Мы с Сашей поддерживали в колонии форму как могли. Но может, не это было главное, а то, что сильные эмоции испытывали — так хотелось вернуться в большой спорт.
— А вот теперь вопросы, что называется, посерьезнее. У тренерского штаба «Ростова» довольно богатый выбор центральных полузащитников, каждый из которых больше нацелен на атаку, чем на оборону: вы, Ивелин Попов, Роман Еременко, Матиас Норманн. Когда принимали предложение ростовчан, этот факт не смутил? Факт наличия у вас паспорта РФ преимуществом в борьбе за место на поле, ведь в конкурентах сплошь легионеры?
— Ничего не смутило, и я не думал о своих конкурентах. Самым важным в принятии решения с пользу «Ростова» стала встреча с президентом клуба и главным тренером. После этой встречи я принял решение.
— На зимний перерыв «Ростов» ушел, имея второй в лиге показатель результативности (больше голов только у «Зенита»). Но и пропустили в свою очередь больше всех. Вы обсуждали вашу позицию на поле с тренером Валерием Карпиным? Она ближе к чужим или своим воротам?
— Конечно, обсуждал. Позиция — ближе к чужим воротам. По поводу статистики я считаю, что не мне об этом высказываться. Тернер сам разберет, что не так. И нам подскажет, что нужно исправить.
— «Ростов» ведет борьбу за путевку в Лигу чемпионов с вашим предыдущим клубом — «Краснодаром». Принципиально ли для вас по итогам чемпионата оказаться в турнирной таблице выше именно «быков»?
— Нет, не принципиально. Мне главное, чтобы мы решить поставленную задачу клуба — попадание в еврокубки. А другие команды на данный момент меня не интересуют.
— «Ростов» покинул Александр Гацкан, нет на поле Тимофея Калачева. Кто взял на себя лидерские функции?
— Капитаном команды является Попов. Он и есть настоящий лидер.
— Как относитесь к тому, что «Ростов» в шутку называют вторым шансом для оступившихся футболистов?
— «Ростов» называют по-разному. На данный момент важно, что это та команда, которая борется за попадание в Лигу чемпионов.
— В какой ситуации находиться тяжелее: когда твое поведение осуждает вся страна или, например, когда тебя называют главным виновником вылета сборной с чемпионата мира, как это было с Акинфеевым в 2014-м?
— Я не находился в той ситуации, в которой Игорь. И сравнивать не могу.
— Но вам было сложно?
— Мне было сложно находиться в заключении. На то, что меня осуждали — на это не обращал внимание. В той ситуации меня интересовала моя судьба и судьба моей семьи.
— Как думаете, есть ли хоть какой-то шанс, что вы еще вернетесь в сборную?
— Вопрос не ко мне. Скорее тут надо задать его главному тренеру сборной Станиславу Черчесову. От меня надо одно — играть и приносить как можно больше пользы моей команде. А принимать решение будет тренерский штаб сборной.
— Фото на фоне ковра у вас уже есть? (Знаменитый ковер, который болельщики на трибуну приносили в качестве баннера- прим.автора)
— Нет такого снимка. Более того я не видел этот ковер ни разу «в живую». Только телевизору из СИЗО.
Карантин и два попугая
— Как оцените собственную форму на сегодняшний день с учетом карантина?
— Сложно ответить на этот вопрос. Игр нет, тренировок нет. Мы до последнего тренировались (база в нескольких минутах от дома), но сейчас все отменено. А так в целом я здоров. То легкое повреждение, что получил на сборах (мышца бедра) не беспокоит.
Нам дали план тренировок дома на каждый день. Там спортивные комплексы. Весь необходимый спортинвентарь уже приобрел, занимаюсь. И всем ребятам (болельщикам в первую очередь) советую не запускать себя. В интернете на нашем ютуб канале выложили программы тренировок для всех в домашних условиях. Смотрите, делайте.
Что еще сказать? Скучаю по мячу.
— А погонять его по дому с детьми не получается?
— Мяч есть, но мы не играем в домашних условиях.
— Чем вообще занимаетесь на карантине?
— У нас весело. Двое детей, две собаки, два попугая. Фильмы смотрим с супругой, уроки с детьми делаем. В игры играем разные. В общем, у нас все как у всех. Вот готовлю иногда теперь, коронное блюдо вы уже знаете.
Гостей не зовем, сами никуда не выходим. Сложнее всего, конечно, без спорта.
Но я понимаю, люди в условиях пандемии не только большой спорт оставили. Самое страшное — кто-то жизнь теряет. Надо относиться к происходящему максимально серьезно. Предпринимать все меры безопасности. Это не шутки, вся планета под угрозой.
— В магазин посылаете «того, кого не жалко»?
— У нас таких нет (смеется -прим.автора). Провизией заранее запаслись, так что надеемся, протянем до конца карантина без «вылазок».
Я надеюсь, что самоизоляция скоро закончится. Но торопиться самим ее завершить не надо. Так что желаю всем терпения.
